Таня Гроттер и колодец Посейдона - Страница 75

К оглавлению

75

Единственный из всех болельщиков бледный мужчина наблюдал за матчем без всякого интереса. Он зябко ежился, и, казалось, ему было безразлично, что происходит на поле. Зато к разговорам Бессмертника мужчина прислушивался очень внимательно.

Едва Бессмертник ушел, как мужчина встал и быстро выскользнул наружу через проход соседнего сектора. Вскоре Грааль Гардарика сработала дважды, почти без перерыва, на что в суете и выкриках, которые обычно бывают после матча, никто не обратил внимания.

Глава 12
БИЛЕТ В ТАРТАР

Наутро после сенсационного матча невидимки собрались улетать в Магфорд. Тетя Настурция и Джейн Петушкофф ни на метр не отпускали от себя Гурия. Даже когда Пуппер просто пытался почесать нос, обе вздрагивали, пытаясь сообразить, не является ли это условным сигналом Тане или не хочет ли он, скажем, передать записку? Прун с Гореанной, получившие хорошую взбучку, вцепились в свои сглаздаматы и выцеливали все, что движется. Не целились они лишь в Глеба Бейбарсова и малютку Клоппика, так как боялись обоих до потери пульса.

– Тань, до встречи в Магфорде! – жизнерадостно крикнул ей Гурий. Таня так и не поняла, дразнил ли он тетю и Джейн, либо просто понял, что иначе им не поговорить.

– До встречи! – крикнула она в ответ.

Тетя Настурция позеленела.

– Никогда! Слышишь, Гурий, никогда! Как только нога этой лимитчицы ступит на английскую землю, моя нога ступит в гроб! – хрипло сказала она.

– Мне будет вас ужасно не хватать, тетя, – пожав плечами, вежливо произнес Пуппер.

Гробыня Склепова хихикнула. Она, как никто, умела оценить культурные формы хамства. Графин Калиостров поманил к себе Гробыню и, когда она подошла, наклонился к ней.

– Как там наш дорогой академик Сарданапал? Нашел клад Али-Бабы? – спросил он.

Выражение лица у него было самое глумливое. Гробыня сообразила, что он все уже знает.

– Нашел, – сказала она вызывающе.

– Да? Ну-ну! Передавай ему привет! Пока-пока, моя прелесть! – проговорил Графин и кокетливо пошевелил в воздухе пальцами, как царапающийся котик.

Склепова, не любившая, когда последнее слово оставалось за кем-то другим, вспылила.

– Какая я тебе прелесть? Прополощи глаза в формалине, дядя! Проблемы с нимфетками? – громко произнесла она.

Калиостров мигом перестал хихикать, побагровел и попятился. Он жалел уже, что связался с ней. Грызиана Припятская, проходившая мимо со своей киношной свитой, захохотала.

– Я просто обожаю эту крошку! Гробби, покажи Грызиане язычок! Я хочу посмотреть, не раздвоенный ли он! – сказала она.

– И не надейтесь! Я гибрид змеи и хомяка. Яд у меня в защечных мешках, – мгновенно нашлась Склепова.

Грызиана снова расхохоталась и похлопала ее по плечу.

– Когда закончишь Тибидохс, прилетай в мой Лысегорский офис. Мы открываем новую передачку «Мертвый час». Чернушная передачка, но очень пафосная. Общение со знаменитыми покойниками в прямом эфире. Для начала копнем Калигулу, затем императора Вильгельма, а дальше как пойдет по звонкам зрителей, – сказала она.

– Что, кроме меня, лопатой уже некому работать? У меня маникюр, – капризно заявила Склепова.

Грызиана подмигнула ей бельмастеньким глазом.

– Ты не надейся, что тебе сразу доверят лопату! А вот на роль ведущей я бы, пожалуй, тебя попробовала. Как ты, не против?

– Рискнуть можно. Если знаменитые мертвяки не будут трогать меня за коленки. «Эй вы, – скажу я, – руки прочь! У меня все в порядке с коленным рефлексом», – сказала Склепова.

Принц Омлет, загипсованный от шеи и до пяток, с доброй дюжиной костеросток под гипсом, мрачно белел на носилках.

– Мы с тобой еще встретимся! – прохрипел он Ягуну.

– Обязательно. Ты так просто не отделаешься, – заверил его Ягун.

Принц Омлет с тревогой взглянул на него и прикусил губу.

Ягун только что вернулся из магпункта, где всю ночь просидел у постели Кати Лотковой. У Кати было сотрясение мозга и несколько переломов. Лишь сейчас Ягун смог отлучиться, оставив ее на Недолеченную Даму. Санитарным джиннам он не доверил бы даже раздавленного таракана. Празднуя победу сборной Тибидохса, они с вечера надышались эфиром и, витая под потолком магпункта вместе с поручиком Ржевским, пели старые азиатские песни. Изредка вспоминая о Лотковой, поручик пикировал к ней с потолка и, тревожа больную, только-только забывшуюся сном, орал:

– Катька, что ты лежишь-болеешь, костями белеешь? Может, стаканчик яду, а? Скорее покидай свое бренное тело и летай вместе с нами!

После третьей такой выходки наэфиренный до бровей поручик достал Ягуна, и тот дрыгнул-брыгнул его из магпункта вместе с джиннами, оставив только его супругу, Недолеченную Даму, кое-что понимавшую в лечении.

– В мое время, чтобы заниматься медициной, не нужен был диплом. Достаточно было иметь крепкие нервы и немного желания. Когда наш замок осаждали, я лично сделала десяток трепанаций и с полсотни ампутаций… К сожалению, никто из моих пациентов не выжил, чтобы сказать мне большое человеческое спасибо, – вспоминала Дама.

Не слишком надеясь на такую помощницу, Ягун бегал по магпункту и поочередно хватался за бабусины мешочки и пузырьки, сердясь на Ягге, что она не вела никаких записей. Он даже вытащил из постели Ваньку Валялкина, который понимал в медицине чуть больше – как-никак специализировался на ветеринарной магии.

– Ягун, перестань на меня давить! Я не умею лечить людей! – отбивался Валялкин.

– Хорошо, представь, что Катя не человек… Как бы ты ее лечил, если бы она была, ну, скажем, собакой? – напирал Ягун.

75